Без права на жестокость

Я прошел долгий и трудный жизненный путь. Много сокровищ собрал я по дороге. Но самое большое сокровище, ради которого стоило прийти на эту землю – это чувство, которое испытываешь, когда опускаешь лицо в теплые, ласковые ладони матери.

Дж.Харрисон

Сокровищница родительской любви

Свежевыпавший норильский снег казался восхитительно вкусным. Несмотря на сильный мороз, приятно холодил во рту, но до мороженого ему явно было далеко. Подружка ушла домой, и стало скучно. Медленно поднимаясь по лестнице на крыльцо, я обратила внимание, что железные перила были сегодня необыкновенно нарядными: переливаясь в свете уличных фонарей нежно-голубыми и ослепительно белыми кристаллами, они сверкали и искрились, как слюдяные дорожки из сказок Бажова.

Грех было не попробовать на вкус такую красоту.

Язык прилип мгновенно. С испуга, так и не разобравшись, что же произошло, я со всей силы рванула свою собственность на себя. И удивилась: во-первых, тому, что верхняя часть языка не последовала за нижней и так и осталась на перилах, а во-вторых, я и не подозревала, что умею так громко орать.

Помню, что два дня после неудачного эксперимента по определению вкусовых качеств железных перил не могла проглотить ни кусочка, а еще – что было здорово лежать под одеялом и наслаждаться заботой родных. Мама купила мне в качестве моральной компенсации чудесную, волшебную книгу иллюстрированных сказок, а отец сшил плюшевого Чебурашку, ушами очень похожего на меня, но настолько милого и славного, что я не могла выпустить его из рук; так мы и болели вместе.

Выздоровела я очень быстро. Когда ты ребенок, и родители тебя любят всей душой, раны (физические или душевные – все равно) заживают мгновенно.

Я благодарна своим родителям за то, что в моем детстве этой родительской ласки и любви был безграничный океан. Тихая колыбельная или спокойный приглушенный разговор перед сном, дружеская, участливая беседа при встрече вечером, нежные, ласковые прикосновения – всегда.

Мои детские воспоминания, связанные с родителями – вот те сокровища, которые я забрала из детства и пронесла через всю жизнь.

Родители могут быть другими

Пятилетней девчонкой я просто не могла представить, что у других детей родители могут быть другими. Мне трудно было понять, почему такой замечательный Стасик, который всегда делился со мной карандашами и знал столько интересных историй про море и корабли, всегда ходил с синяками. Как-то услышала разговор воспитателей – оказалось, отец лупил его нещадно, а сам-то был врачом.

Удивительным было и то, что Леночка, тихая, добрая, незаметная девочка до обморочного состояния боялась свою мать – красивую, статную, интеллигентного вида женщину, не прощавшую ей ни малейшей оплошности. Сколько раз я была свидетелем того, что она в запальчивости хлестала дочь по щекам.

Чтобы хоть как-то объяснить себе такое отношение родителей к своим детям, я придумала, что Стасик и Леночка оказались в этих семьях совершенно случайно, а их настоящие – родные, ласковые и любящие родители умерли или потерялись.

Мне очень не хотелось верить, что взрослые могут быть жестокими, что родители могут так ненавидеть своих детей…

Остановитесь, ведь это ваш ребенок

Новый человек пришел в мир. Много ли ему нужно для того, чтобы вырасти открытым, чутким, отзывчивым человеком? Тепло родного дома, понимание и участие родителей. А еще, как защита от жестокости окружающего мира, как твердая почва под ногами, как уверенность в том, что тебя любят и ты нужен в этом мире – родительская любовь.

А если все наоборот? Если каждый день, как горький сон? Если вместо доброго слова – побои и унижения? Что тогда будет с маленьким человеком, что будет с его нежной душой, изначально открытой для тепла и способной отдать его в тысячу раз больше?

…Место в маршрутном такси мне досталось у окна, и после трудового дня я с удовольствием смотрела, как мелькают в нескончаемой веренице здания, люди, машины. На одной из остановок мы задержались, и я обратила внимание на женщину, которая что-то возмущенно выговаривала своему сыну – дошкольнику.

Мальчишка не оправдывался, не опускал голову, просто смотрел на нее растерянно и несчастно. Возможно, гнев мамы был справедливым, возможно, малыш действительно сильно провинился. Но мне захотелось, чтобы она замолчала и просто обняла ребенка.

Вот к автобусу спешит папа, крепко держа за руку трехлетнюю дочь. Малышка еле успевает за ним, хнычет. Добежали, успели. Рывок – и ребенок повисает на своей руке – папа таким образом «вносит» дочку в салон автобуса. Девочка плачет, ей больно. Отец же грубо советует ей «немедленно закрыть рот». Чем больше сердится взрослый, тем громче ревет ребенок.

Уверенный в своей правоте и силе воспитательного момента, молодой отец быстрыми шагами удаляется по дороге, а сзади бежит заплаканный, испуганный малыш. Вы видели глаза ребенка в подобный момент? Мне довелось: в них вселенский страх и отчаяние в полнеба.

Только три эпизода, увиденные из окна автобуса, а сколько их можно увидеть, если внимательно оглянуться вокруг!

«Умудренные» жизненным опытом взрослые преподают детям уроки послушания. Только зря. Такие уроки малыши не усвоят, скорее, они выучат урок другой: самые родные люди могут быть жестокими в стремлении во что бы то ни стало, добиться своего. И еще: можно быть жестокими с теми, кто слабее тебя.

Они еще любят и готовы прощать

Шлепки, окрики, раздражительность взрослых – мало кто из начинающих свой жизненный путь не встретился с этим в детстве. Мало кто из взрослых, позволяющих себе «распускать руки и язык», задумывался на тем, что кричать на несмышленыша, игнорировать его чувства и эмоции, унижать его человеческое достоинство постоянными побоями, запретами, грубостью, неприкрытым хамством – жестоко. Так же, как и лишать малыша тепла, ласки, дружеского участия.

Если бы всем родителям вместе с метриками новорожденного выдавалось родительское удостоверение, то мне кажется, в нем нужно было обязательно предусмотреть одну важную строку: «Без права на жестокость». Без права на равнодушие, грубость, своевластие, вспыльчивость и раздражительность.

Спроси любую женщину: какие чувства испытала она, когда впервые взяла на руки своего ребенка? Нахлынувшую волну нежности. Ощущение безграничного счастья. Желание быть всегда рядом, беречь, защищать, нежить, лелеять.

Куда же порой деваются эти чувства, едва иная мама с драгоценным свертком покинет родильный дом?

Почему пропорционально количеству бессонных ночей и выстиранных пеленок растет неприязнь и раздражение на собственного ребенка у некоторых отцов?

Приданное ребенку собрано, место в квартире выделено, оснащено всем необходимым. Уже до рождения продумано, на какую детскую площадку, в какую поликлинику, детский сад, школу он станет ходить, когда подрастет. Отведено место в жизни, а вот в сердце, нашелся ли в сердце для него укромный уголок?

«Отойди от меня, не приставай! Убирайся в свою комнату! Не смей! Не ори! Меня не интересует, что ты хочешь, ты будешь делать, как я сказал(а)! Здесь никого не интересует твое мнение! Вот похлебаешь с мое, тогда и рассуждай!» Сколько шрамов оставят эти слова в хрупкой душе ребенка? Как быстро побои и шлепки заставят ее огрубеть и озлобиться?

Малейшая провинность – подзатыльник, окрик, угроза. Закапризничал, захныкал – где уж тут разобраться, в чем дело, проще приказать, во что бы то ни стало заставить замолчать, чтобы не беспокоил, не раздражал. Утро взрывается отчаянными воплями – рассерженные мамы тащат (не ведут!) орущих малышей в детский сад, щедро сдабривая дорогу до сада шлепками.

Почему так быстро меняется отношение к собственному ребенку? От усталости? От неустроенности? От неуверенности в завтрашнем дне? Почему крайними всегда оказываются дети?

Они не могут ответить тем же, они не могут защитить себя, они слишком еще малы. Но, несмотря ни на что, все еще любят и готовы прощать. Пока. Пока не наступит тот предел, за которым нет будущего у родителей, потому, что нет шансов на то, что когда-нибудь, через много лет они услышат от своего ребенка самые дорогие слова признания и благодарности: «Вы у меня самые лучшие старики на свете!».

Ты будешь жить так, как я тебе велю

Есть жестокость иного рода.

Жестоко заставлять ребенка проживать жизнь по придуманному родителями сценарию. «Не реализовались сами, так пусть это сделает за нас наш сын (наша дочь)». Вот так ребенок становится заложником и рабом родительских амбиций.

И никому нет дела до того, что мальчишка с радостью гонял бы мяч на футбольном поле, тренировался в спортивном зале, удивляя всех своей ловкостью и мастерством, или рисовал удивительные по красоте и детской мудрости картины, но вынужден по велению мамы часами просиживать за фортепиано. И никто не прислушается к желанию дочери посещать танцевальный кружок вместо уроков английского. «Не хватало нам только артистов в семье! Прыгать будешь на дискотеке, а к институту надо готовиться уже сейчас! Ты нам еще спасибо скажешь, еще благодарить нас будешь, когда вырастешь!» - знакомая, не правда ли, приговорка?

А за что, собственно, должен сказать ребенок «спасибо»? За то, что в детстве были подрезаны крылья его мечте? За то, что было выплакано столько слез, пережито столько разочарований от занятий ненавистным делом?

Разве мало в жизни примеров, когда он мог бы стать талантливым врачом, а стал посредственным юристом. Она могла бы быть восхитительной балериной, но стала учительницей математики. Так решили их родители «ради их же блага», не подумав, что своим волевым усилием, своей проявленной жестокостью к личным чувствам и стремлениям ребенка, они сделали его жизнь невыносимой. Когда, как снежный ком, нарастает неудовлетворенность, усталость, ожесточение на жизнь на то, что не свершилось и не сбылось задуманное, и раздражение уже на своих, ни в чем этом не повинных детей.

Нам некогда быть твоими мамой и папой

Жестокость – это не только, когда бьют. Жестокость со стороны родителей – это равнодушие к своим детям, это тот случай, когда в семье ребенок «Имя твое Никто и звать тебя Никак». Когда его просто не замечают, и никому нет никакого дела до того, как и чем он живет, с кем дружит, о чем думает и мечтает.

Интересно, есть ли на всей земле хотя бы один ребенок, который не услышал за все свое скоротечное детство от родителей пресловутой фразы: «Мне некогда»?

Мне некогда с тобой поиграть, некогда погулять, некогда поговорить. Мне некогда тебя обнять, выслушать, обсудить, посоветовать, посочувствовать. Мне некогда вместе с тобой порадоваться и погрустить. Мне даже некогда тебе почитать, не то что вникнуть в твои проблемы, ведь я должен (должна) зарабатывать деньги, заниматься домом, ремонтом, стройкой и т.д. и т.п.

Жестоко лишать ребенка своего общества и своего времени. Как знать, не понадобиться ли когда-нибудь родителям время своего ребенка, его дружба и участие? Да и можно ли стать друзьями, когда между родными людьми стоит непреодолимая преграда вышиной в «мне некогда»?

Слушайте свое сердце, оно обязательно заговорит

В ожидании первого ребенка я прочитала немало книг специалистов и «советов бывалых». И к своему удивлению в некоторых из них обнаружила мысли о том, что ребенка нельзя приучать к рукам, нельзя идти у него на поводу, нельзя обращать внимание на его требовательный плач, и еще десятки таких вот «нельзя». А то вырастет капризным, требовательным, эгоистичным. А так же «убьем сразу двух зайцев»: и характер у ребенка закалим с детства и уважение к старшим воспитаем.

Я благодарна своей матери за простой совет: «Слушай свое сердце. И как можно больше ласкай своих детей».

До года своих малышей я «не спускала с рук». Тогда еще не было удобных «кенгуру», а двухместные коляски для погодок стоили целое состояние. И приходилось делать домашние дела одной рукой. Потому что на второй сидел ребенок.

Так одной рукой я научилась нарезать, наливать, перебирать, замешивать тесто. Но зато мы всегда были вместе, не разлучаясь. Конечно, немало дети играли и самостоятельно, но очень часто отрывались от своих игр только для того, чтобы «приласкаться». Когда подросли, хитро улыбаясь, говорили: «мама, сядь!», чтобы без труда можно было взобраться на колени. Посивев минуты две – три, они отправлялись по своим важным делам, но я знала, что это ненадолго. Очень скоро им снова понадобятся мамины руки.

Помню, как в первый раз накричала на своих детей, когда в универмаге отвернулась ненадолго к кассе, а после не увидела их рядом с собой. Я бегала по магазину, тряся и спрашивая покупателей, но никто их не видел, выбежала на улицу – нет, перебежала сквер – нет, вернулась обратно, и только тогда увидела группу людей у примерочной кабинки, которые пытались успокоить зареванных малышей. Вот тогда я и выплеснула на них весь свой гнев за пережитое. Сын сразу перестал плакать, посмотрел испуганно и сказал: «Мама, ты так кричишь, как будто тонешь!».

Имеем ли мы право обижаться на своих детей, имеем ли право на гнев? Вероятно, да. Но, мне кажется, гневаться тоже нужно уметь, не унижая, не растаптывая, не оскорбляя. Чтобы было понятно, что сердимся мы не потому, что они – ужасные дети, не заслуживающие понимания, а потому, что нам больно и обидно; потому, что мы – тоже живые люди и так же, как и они, имеем право на чувства и эмоции. Помириться после такого инцидента бывает очень просто.

Труднее всего после вспышки гнева попросить у ребенка прощения за то, что не сдержались, не разобрались, не выяснили все спокойно.

Самые дорогие минуты с самыми дорогими людьми

Моя бабушка любила повторять: «Совершишь зло – оно облетит круг и вернется к тебе, потом еще круг и еще, до тех пор, пока ты не искупишь свою вину. А сделаешь добро – оно, облетев круг, сразу вернется к тебе радостью и добрыми людьми».

Все возвращается к нам сторицей. Особенно наша нежность. Стоит прилечь на диван и закрыть глаза, и уже слышишь, как пыхтят дети, тащат огромное для их маленького роста одеяло и подушку, а потом все это водрузив и подоткнув кое-как, каждую минуту спрашивают: «Мама, ты уже спишь? А тебе уже тепло стало?». И первое стихотворение, посвященное отцу, и нескладная песенка, придуманная к восьмому марта, и маленькие самодельные сюрпризы, и радостная возня у входной двери, когда приходишь с работы – это уже сокровище в нашу, родительскую копилку.

«Мама, посиди с нами», «почитай нам сказку», «расскажи про то, как мы были маленькие». Господи, сколько домашних дел нужно еще переделать, сколько успеть всего перелопатить за оставшиеся три-четыре часа, пока глаза не станут слипаться от усталости! А «почитай сказку» - это почти на час. А «посиди со мной» - это тоже не одна минута. Но я не хочу однажды, переступив порог дома, увидеть в глазах своих повзрослевших детей холод и равнодушие. Я откладываю на потом все свои якобы неотложные дела и беру в ладони теплые ладошки своих детей. Сейчас для меня нет ничего важнее этих минут во всем мире.

Загляните в глаза своих детей. Вспомните, как вы их любите. Проведите рукой по голове, прижмите к своему сердцу.

Пока еще не поздно это сделать.

- - - -
Наталья РУБЛЕНКО
«Без права на жестокость»
«Газета для родителей» №07/37 июль 2008

Читайте также:

• Наказывать ли ребенка?
  
• Когда нам нечего сказать